К СООТНОШЕНИЮ ПОНЯТИЙ ДИСКУРС VS ТЕКСТ В ГУМАНИТАРНОЙ ПАРАДИГМЕ: ОБЗОР, ОЦЕНКА И РАЗМЫШЛЕНИЯ
Понятие «дискурс» (и его трактовка) до сих пор является многозначным термином гуманитарных наук. Характерно, что понятие дискурса (discourse) глубоко укоренилось во многих науках, связанных в первую очередь с проблемами антропоцентризма, таких как лингвистика, критическая теория, социология, социальная психология, философия и др. Разнообразие всевозможных подходов, определений и трактовок феномена дискурса настолько велико, что очень часто само понятие «дискурс» остается без должного внимания, поскольку считается, что оно уже прочно вошло в структуру общих знаний и не требует дополнительных разъяснений, так как прямо или опосредованно дискурс предполагает изучение функционального механизма конкретных единиц анализа.
Действительно, понятие дискурса широко используется в лингвистике, медиалингвистике, журналистике и литературоведении при анализе различных текстовых произведений (художественных, специальных, сакральных текстов и т.д.) и часто применяется apriori для подтверждения определённых теоретических позиций или взглядов. При этом по умолчанию предполагается, что должно быть известно, как следует трактовать это понятие в той или иной научной или исследовательской парадигме. Как справедливо подметила Сара Миллз (Mills, 1999), область применения данного понятия и способы его трактовок «остаются до сих пор неясными и просто не поддаются здравому смыслу». И даже в таких сферах гуманитарного знания как, например, лингвистика, межкультурная коммуникация, теория литературы, культурология, журналистика, телевизионная коммуникация понятие дискурса трактуется достаточно широко и обладает большим количеством значений и разночтений, не говоря уже о тех областях теоретического знания (семиотика, архитектура, педагогика, социология, политология – ср.: «дискурс города», «дискурс власти», «дискурс инакомыслия» и т.п.), где оно чаще всего встречается, несмотря на то, что менее всего изучено.
Но прежде чем говорить о специфике использования (функционирования) понятия дискурс в тех или иных областях и сферах гуманитарного знания, целесообразно рассмотреть объем значения этого феномена, обратившись, прежде всего, к данным словарей, в которых можно определить общую структуру значений этого слова.
Сразу же следует обратить внимание на то, что словарные дефиниции предлагают всего лишь его основные значения. При этом можно наблюдать смешивание как основных, так и узких (специфических) значений, а, как известно, значения теоретического порядка практически всегда перекрывают область основных значений.
Прежде чем сравнивать словарные толкования понятия «дискурс», необходимо сразу же отметить, что история развития семантического значения этого слова менялась на разных этапах, о чем свидетельствуют словарные дефиниции. Ср., например:
discourse 1. verbal communication; talk; conversation; 2. a formal treatment of a subject in speech or writing; 3. a unit of text used by linguists for the analysis of linguistic phenomena that range over more than one sentence; 4. tо discourse: the ability to reason (archaic); 5. to discourse on / upon: to speak or write about formally; 6. to hold a discussion; 7. to give forth (music) (archaic)
(14th century from Medieval Latin discursus: argument, from Latin a running to and from discurrere) (Collin Concise Dictionary, 1988);
discourse 1. a conversation, especially of a formal nature; formal and orderly expression of ideas in speech or writing; also such expression in the form of a sermon, treatise, etc.; a piece of a unit of connected speech of writing (Middle English: discourse from Latin: act of running about) (Longman Dictionary of the English Language, 1984).
Очевидно, что слово «дискурс» в своём основном значении имеет общую разговорную доминанту и переводится примерно как «разглагольствовать по поводу предмета, говорить речь». Кстати сказать, на это указывает и этимология самого слова.
Примечательно, что это значение у слова discourse является основным и во французском языке. Правда, с 1960 года оно ассоциируется с рядом философских идей, несмотря на то, что эти два слова – английское discourse и французское discours – не находятся в однозначном соответствии. Ср., например, данные англо-французского словаря: discours: a) speech; tous ces beaux discourse: all this fine talk (pejorative); suis moi sans faire de discours: follow me and no arguing! perdre son temps en discours: to waste one time talking; b) discours direct/ indirect speech (linguistics); c) discours: (philosophical treatise): discourir faire un discours: to discourse; to hold forth upon; to chat (pejorative).
И хотя, как известно, с начала 60-х годов прошлого столетия слово «дискурс» начало приобретать философское значение и значения этого слова стали постепенно видоизменяться, тем не менее, набор основных значений остался без существенных изменений, что в свою очередь оказало влияние на появление других значений и привело к расширению объема понятия этого слова. Вот почему в многообразии созначений понятия «дискурс» очень трудно выявить базовое значение слова discourse.
Несмотря на то, что глоссарии и другие справочные издания дают определенные сведения о значении этого слова, тем не менее, при встрече с понятием «дискурс» целесообразнее и важнее опираться на тот контекст, в котором встречается это слово и который (контекст) помогает, в конечном итоге, определить, какое из значений используется в том или ином случае, в той или иной сфере гуманитарного знания.
Поэтому представляется необходимым составить некоторый ряд контекстов и показать, как внутри них используется слово (понятие, концепт) discourse, чтобы собрать вместе все его возможные значения, а также попытаться установить связь между ними с целью описать всю широту использования (функционирования) спектра значений этого слова.
Как показал анализ научной литературы, в различных сферах гуманитарного знания, действительно, можно встретить значительное количество ссылок на слово «дискурс», которые по своему значению будут разниться друг от друга. Например, если лингвисты говорят о рекламном дискурсе или дискурсе рекламы (discourse of advertising), то они имеют в виду совершенно иное значение дискурса, чем, скажем, социальный психолог, который рассуждает о дискриминационном дискурсе или дискурсе расизма (a discourse of racism).
Более того, даже в рамках одной, например лингвистической, области существует целое множество различных трактовок понятия дискурс, которое, кстати сказать, либо смешивается с понятием «текст», либо отличается от этого понятия незначительными оттенками. Примечательна в этом плане попытка Дэвида Кристала (Crystal, 1987) дать определение понятию «discourse» в рамках лингвистического противопоставления его понятию текст. Он отмечал, что при исследовании понятия «discourse» внимание исследователей, как правило, фокусируется на живом языке, естественном общении, комментарии, интервью. А исследователи текста в свою очередь фокусируют внимание на структуре языка, письма, графики, эссе, заметки, сюжета. При этом, как отмечает Д. Кристал, «не существует чёткой границы между этими двумя понятиями. Понятия «discourse» и «text» имеют более широкий смысл при употреблении во всех языковых единицах с определяемой коммуникативной функцией независимо от письменной или устной формы. Просто некоторые учёные говорят о «дискурсе письма и речи», а другие – о «сказанном или написанном тексте» (Crystal, 1987: 116).
Обращает на себя внимание тот факт, что термин «дискурс», как и всякий другой термин, в большей степени определяется посредством противопоставления. Для этих целей имеется достаточное количество языковых образований, которым может быть противопоставлен дискурс, в частности текст, предложение. Причем каждое из этих структурных образований языка может по-своему определять понятие «дискурс».
Примечателен подход к понятию «дискурс» Джефри Лича и Майкла Шорта, которые определяют дискурс следующим образом: «Дискурс» – это процесс лингвистической коммуникации, которая является своеобразной «сделкой между говорящим и слушающим». Характер такой сделки отражает (представляет собой) внутриличностный процесс, форма которого определяется социальной задачей. В свою очередь текст представляет собой также процесс лингвистической коммуникации как в письменной, так и в устной формах, и рассматривается как закодированное сообщение, направленное какой-либо аудитории или медиуму (цит. по: Hawthorn, 1992: 189).
В этой связи обращает на себя внимание комментарий Джереми Хоторна по поводу противопоставления текст – дискурс. Ссылаясь на Майкла Стаббса (Stubbs, 1983), который рассматривал в большей или меньшей степени эти два понятия как синонимы, он отмечал, что бывают случаи, когда текст может быть написан, а дискурс – представлен в устной форме. Более того:
– текст не обладает интерактивностью, а дискурс интерактивен всегда;
– текст может быть коротким или длинным, а дискурс всегда указывает на определённую длину (протяженность);
– текст обладает поверхностной связью составляющих, зафиксированных в поверхностной структуре, а дискурс представляет собой структуру, имеющую глубинные связи;
– текст чаще всего абстрактен, а дискурс конкретен и прагматичен. (Hawthorn, 1992: 189).
Эмиль Бенвенист противопоставляет дискурс системе языка: «Предложение представляет собой неопределённую безграничную структуру, живую речь человека в действии. Мы делаем вывод, что, оставляя предложение как элемент знаковой структуры языка, мы вступаем в иное языковое пространство, которое может рассматриваться как инструмент языковой коммуникации, выражение которой и есть дискурс» (Бенвенист, 1974: 110). Рассматривая дискурс как часть процесса коммуникации, Э. Бенвенист, однако, противопоставляет дискурс истории, т.е. какому-то сюжету (наррации, по всей очевидности), что в большей степени характерно для французского языка, чем для английского, так как в английском языке существует более сложная система временных форм глагола. Так, например, система форм прошедшего времени в английском языке использует различные средства для передачи и выражения каких-либо событий внутри какого-то сюжета.
Таким образом, очевидно, что приведенные дефиниции и трактовки дискурса имеют достаточно широкий разброс. В первую очередь дискурс отождествляется с любым высказыванием, которое указывает (даже имплицитно) на наличие говорящего и слушающего.
Нередко под дискурсом подразумевается намерение говорящего оказать речевое воздействие на партнёра по коммуникации. С этих позиций выделяется речевой дискурс, под который подходит как любой обыденный разговор, так и хорошо подготовленная заранее речь.
Но нельзя не обращать внимание и на письменную (т.е. фиксированную) речь, которая воспроизводит дискурс и заимствует формы его выражения и его цели: корреспонденция, мемуары, пьесы, труды по дидактике, сценарий телевизионной программы, одним словом – все жанры, в которых кто-либо выступает в качестве говорящего, организует своё высказывание, соотнося его с категорией лица. Различия между изложением фактов и дискурсом совсем не совпадают с теми, что различают язык и речь. В наше время исторические высказывания сохранились на письме, но дискурс существует как в письменной, так и в устной форме. На практике одно переходит в другое. Каждый раз, когда дискурс появляется в центре исторического повествования, например, когда воспроизводятся чьи-либо слова или когда говорящий намеревается дать комментарий по поводу каких-либо событий, то мы прибегаем к иной системе времён, которая принята в дискурсе.
Важно иметь в виду, что трактовка понятия дискурс значительно менялась на протяжении последних десятилетий. Если в 60-70-е годы прошлого столетия дискурс понимался как связанная и согласованная последовательность предложений или речевых актов, то с позиции современных подходов дискурс – это сложное коммуникативное явление, включающее, кроме текста, еще и экстралингвистические факторы (знания о мире, мнения, установки, цели адресата), необходимые для его понимания.
Среди различных трактовок и определений отчетливо выделяются три основных направления в употреблении термина «дискурс». К первому направлению относятся собственно лингвистические употребления термина «дискурс», за которыми просматриваются попытки уточнения и развития традиционных понятий речи, текста и диалога.
С одной стороны, дискурс мыслится как речь, вписанная в коммуникативную ситуацию и поэтому обусловленная социальным содержанием по сравнению с речевой деятельностью индивида (ср. мнение Н.Д. Арутюновой: «дискурс – это речь, погруженная в жизнь»). С другой стороны, исследование дискурсивного анализа проводится в рамках коммуникативной ситуации, где, прежде всего, через обмен репликами описывается некоторая структура диалогового взаимодействия, что продолжает структуралистскую линию, начало которой было положено американским лингвистом З. Харрисом.
В рамках этого направления трактовки термина «дискурс» представлены главным образом в англоязычной научной традиции, к которой принадлежит и ряд ученых из стран континентальной Европы. Французский лингвист Э. Бенвенист использовал термин «дискурс» (discourse) вместо термина «речь» (parole). По мнению Э. Бенвениста, существенной чертой дискурса, понимаемого им в широком смысле, является также соотнесение дискурса с конкретными участниками акта, т.е. говорящим и слушателем, а также коммуникативным намерением говорящего каким-либо образом воздействовать на слушателя. «Во французской лингвистике главенствует позиция, восходящая к Бенвенисту: дискурс не является простой схемой фраз, при его рождении происходит разрыв с грамматическим строем языка. Дискурс – это такой эмпирический объект, с которым сталкивается лингвист, когда он открывает следы субъекта акта высказывания, формальные элементы, указывающие на присвоение языка говорящим» (Гийому, Мальдидье, 1999: 124).
Первоначальная многозначность термина предопределила и дальнейшее расширение его семантики. Уже Мишель Фуко, развивая идеи Э. Бенвениста, предлагает в 60-е годы свое видение целей и задач использования этого термина, а так же метод дискурсивного анализа. По мнению М. Фуко и его последователей, приоритетным в этом методе является установление позиции говорящего, но не по отношению к порождаемому высказыванию, а по отношению к другим взаимозаменяемым субъектам высказывания и выражаемой ими идеологии в широком смысле слова. Тем самым для французской школы дискурс – прежде всего определенный тип высказывания, присущий определенной социально-политической группе или эпохе.
Второе направление бытия термина «дискурс» выходит в последние годы за рамки лингвофилософской научной парадигмы и становится популярным в публицистике. В обосновании этих употреблений важную роль сыграли А. Греймас, Ж. Курте, Ж. Деррида, Ю. Кристева. А. Греймас и Ж. Курте, которые отождествляли дискурс с семиотическим процессом, утверждали, что «все множество семиотических фактов (отношений, единиц, операций и т.д.) располагаются на синтагматической оси языка» (Греймас, Курте, 1983: 488). Позднее данное понимание было отчасти модифицировано М. Пеше, П. Серио и др. За этими употреблениями просматривается стремление к уточнению традиционных понятий стиля («стиль – человек») и индивидуального языка (стиль Ф. Достоевского, язык А. Пушкина или дискурс Рональда Рейгана, политический дискурс).
Понимаемый таким образом термин «дискурс» (а также производный и часто заменяющий его термин «дискурсивные практики», также использовавшийся М. Фуко) описывает способ говорения и обязательно имеет определение – какой или чей дискурс, так как исследователей интересует не дискурс вообще, а его конкретные разновидности, задаваемые широким набором: чисто языковыми отличительными чертами, стилистической спецификой, а также спецификой тематики, систем убеждений, способов рассуждения и т.д. В этом случае предполагается, что способ говорения во многом предопределяет и создает саму предметную сферу дискурса, а также соответствующие ей социальные институты.
Здесь уместно напомнить о так называемом механизме «лестница свободы» Р. О. Якобсона, существующей в правилах сочетаемости лингвистических единиц и ведущей вверх от фонетического уровня (где свобода субъекта высказывания комбинировать элементы языка существенно ограничена свойствами самого языка) до синтаксического и выше. И когда при создании текста из предложений действие ограничивающих развертывание (функционирование, реализацию) синтаксических правил прекращается, то свобода каждого отдельного говорящего достигает максимума, особенно если он не должен придерживаться множества языковых клише (Пеше, 1999: 312).
Наконец, третье направление употребления термина «дискурс» связано, прежде всего, с именем немецкого философа и социолога Юргена Хабермаса. Оно может считаться видовым по отношению к предыдущему пониманию, но, тем не менее, имеет значительную специфику. В этом третьем понимании «дискурсом» называется особый идеальный вид коммуникации, осуществляемый в максимально возможном отстранении от социальной реальности, традиций, авторитета, коммуникативной рутины и т.п., имеющий целью критическое обсуждение и обоснование взглядов и действий участников коммуникации. С точки зрения второго понимания это можно назвать «дискурсом рациональности», а само же слово дискурс отсылает здесь со всей очевидностью к основополагающему тексту научного рационализма.
Особую линию направлений в изучении дискурса можно проследить в работах, посвященных результатам исследований Т.А. ван Дейка в 80-х годах, в которых раскрываются когнитивные механизмы описания дискурса. Согласно Т.А. ван Дейку, дискурс – это существенная составляющая социокультурного взаимодействия, характерные черты которого – интересы, цели и стили.
Таким образом, перечисленные подходы описания дискурса имеют одну общую черту: любой дискурс – есть продукт речевого общения в определенных коммуникативных условиях, которые Р.О. Якобсон сформулировал в виде общих факторов коммуникативного общения:
– наличие самого сообщения и его свойства;
– наличие адресанта и адресата сообщения, причем последний может быть как действительным, т.е. непосредственно участвующим в ситуации общения, так и лишь предполагаемым в качестве получателя сообщения;
– характер контакта между участниками коммуникативного акта и характер передачи сообщения (канал);
– общий для адресанта и адресата код;
– характерные общие черты, а также различия между операциями кодирования, присущие адресанту и адресату;
– отношение данного сообщения к контексту окружающих его сообщений, «которые либо принадлежат к тому же самому акту коммуникации, либо связывают вспоминаемое прошлое с предполагаемым будущим» (Якобсон, 1975).
Э. Бьюиссан попытался несколько расширить речедеятельностный характер дискурса, придавая ему прагматическую (инструментальную) направленность. Опираясь на моррисовскую триаду: семантика – синтактика – прагматика, он выделяет: «language – систему, представляющую некую отвлеченную умственную конструкцию, discourse – комбинации, посредством реализации которых говорящий использует код языка, и parole – механизм, позволяющий осуществить эти комбинации (т.е. семиотический акт)».
В последние годы для современной лингвистики характерно смешивание понятий дискурса и текста. Причем, термин «дискурс» очень часто включает в себя и трактовку понятия «текст». При этом, однако, следует отметить, что дискурс рассматривается как динамический, имеющий место во времени процесс языкового общения; тогда как текст определяется преимущественно как статический объект, как результат языковой деятельности. Достаточно редко «дискурс» понимается как двухкомпонентный предмет, включающий динамический процесс языковой деятельности, определенный социальным контекстом, и текст как результат языковой деятельности.
Вероятнее всего, говорить о тексте как о продукте дискурса позволяет использование в лингвистике базового для когнитивных наук постулата о квантовом характере мышления. Выделение У. Чейфом в информационном потоке единиц (клауз, чанков), соизмеримых с квантами мышления, приводит к представлению о дискретно-волновой природе дискурса.
В этой связи можно предположить, что дискретность – априорное свойство любого дискурса, а деление информационного потока на клаузы происходит независимо от интенций говорящего и коммуникативной ситуации в целом. Здесь важно иметь в виду, что распределение информации по клаузам при построении дискурса остается неизменным, так как выбор говорящего зависит от ситуационного и лингвистического контекста. Правда, иногда встречаются попытки заменить понятие дискурса словосочетанием «связанный текст», что на наш взгляд не является удачным, так как любой нормальный текст является связанным. Сравните: дискурс – «связный текст в совокупности с экстралингвистическими, психологическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте» (Арутюнова, 2000: 136).
Эта линия смешения понятий проявилась со всей очевидностью во второй половине ХХ века в утвердившейся структурно-семантической парадигме (подходе). В первую очередь названное явление было описано в работах по грамматике (лингвистике) текста. Так, З.Я. Тураева отмечает, что «как некая объективная реальность текст существует в определенных параметрах вне сознания творящего и воспринимающего его субъекта. В этом смысле он представляет собой закрытую систему, для которой характерно состояние покоя» (Тураева, 1986: 12).
Более традиционной точки зрения придерживается И.Р. Гальперин, который рассматривает текст как факт письменной формы языка. При этом смешивается прямое и метонимическое значения и термин «текст» уже соотносим с фрагментом текста. «Текст – произведение речетворческого процесса, обладающее завершенностью, объективированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа, произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых (сверхфразовых единств), объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определенную целенаправленность и прагматическую установку» (Гальперин, 1981: 18).
Отмеченный выше фактор протяженности речетворческого процесса позволяет Г.А. Орлову рассматривать дискурс как категорию (естественной) речи, как материализуемость в виде устного или письменного речевого произведения, относительно завершенного в смысловом и структурном отношении, длина которого потенциально вариативна: от синтагматической цепи свыше отдельного высказывания (предложения) до содержательно-цельного произведения (рассказа, беседы, описания, инструкции, лекции и т.п.).
В принципе эту позицию разделяет и В.Г. Борботько, подчеркивая, что дискурс – есть текст, но такой, который состоит из коммуникативных единиц языка – предложений и их объединений в более крупные единства, находящихся в непрерывной смысловой связи, что позволяет воспринимать его как цельное образование. При этом он отмечает, что текст как языковой материал не всегда представляет собой связную речь, т.е. дискурс. Текст – более общее понятие, чем дискурс. Дискурс всегда является текстом, но обратное неверно. Не всякий текст является дискурсом. Дискурс – частный случай текста.
В этой связи заслуживает внимания тот факт, что по всей очевидности сам Т.А. ван Дейк был родоначальником такого разграничения дискурса и текста: «Дискурс» – актуально произнесенный текст, а «текст» – это абстрактная грамматическая структура произнесенного». Ср. дихотомию: речь | язык; langue | parole; компетентность | произносимость. Дискурс – это понятие, касающееся речи, актуального речевого действия, тогда как «текст» – это понятие, касающееся системы языка или формальных лингвистических знаний, лингвистической компетентности» (ван Дейк, 1989). Совершенно ясно, что дискурс уже не есть собственно речь (parole), но скорее абстрактное понятие речи. В этом плане уместно привести замечание Сары Миллс (Mills, 1997: 3) о том, что когда лингвисты говорят о рекламном дискурсе, они в первую очередь ссылаются на психологов, которые исследуют не структуру дискурсного образования, а, например, дискурс расизма вне его структурных и функциональных параметров.
Итак, для определения статуса дискурса и его лингвистического анализа в гуманитарной парадигме значимым является описание конкретного дискурса в рамках лингвопрагматической (лингвориторической) парадигмы, где определение какой или чей в дискурсном образовании (дискурсе) трансформируется в определенных концептуальных и ситуационных рамках, чтобы всем участникам ситуации коммуникативного взаимодействия (собеседникам) дать ответ: для кого или для чего. При этом важно помнить, что дискурс всегда ориентирован на собеседника (существующего или потенциального) и его (дискурса) целью является повышение мотивации адресата как потребителя направляемого речевого материала при адекватном восприятии передаваемой информации.
Литература
1. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь – М., 2000.
2. Бенвенист Э. Общая лингвистика. Пер. с франц. – М., 1974.
3. Борботько В.Г. Элементы теории дискурса. – Грозный, 1981.
4. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. – М., 1981.
5. Гийом Ж., Мальдидье Д. О новых приемах интерпретации, или Проблема смысла с точки зрения анализа дискурса // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. – М., 1999.
6. Греймас А.Ж., Курте Ж. Семиотика. Объяснительный словарь теории языка // Семиотика. – М., 1983.
7. Дейк Т. ван. Язык. Познание. Коммуникация. – М., 1989.
8. Моррис Ч.У. Основания теории знаков // Семиотика. – М., 1983.
9. Олянич А.В. Презентационная теория дискурса. – Волгоград, 2004.
10. Пеше М. Контент-анализ и теория дискурса // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. – М., 1999.
11. Тураева З.Я. Категория времени. Время грамматическое и время художественное. – М., 1979.
12. Якобсон Р.О. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против». – М., 1975.
13. Coulhard M. An Introduction to Discourse Analysis. – London, 1977.
14. Coulhard M. Advances in Spoken Discourse Analysis. – London, 1992.
15. Coulhard M. Advances in Written Text Analysis. – London, 1994.
16. Crystal D. The Cambridge Encyclopedia of Language. – Cambridge, 1987.
17. Focault M. The Order of Discourse. – London, 1970.
18. Mills S. Discourse. – London, 1999.
19. Hawthorn J. A Concise Glossary of Contemporary Literary Theory. – London, 1992.
20. Stubbs M. Discourse Analysis: The Sociolinguistic Analysis of Natural Language. – Oxford, 1983.