Л.А. Романова
КОГНИТИВНО-ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ОСНОВА ФОРМИРОВАНИЯ ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКОЙ ГРУППЫ АНГЛИЙСКИХ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ РАЗМЕРА КАК КРИПТОКЛАССА
Прилагательные размера – muchel, small, great, big, little, large – в английском языке являются важной в семантическом отношении группой слов, так как они обладают широкими сочетаемостными возможностями и входят в лексический минимум любого языка. Отличительной чертой данных прилагательных можно считать их достаточную динамичность, так как такие слова характеризуют мир человека в том смысле, как это трактуется Н.Д. Арутюновой (1999), т.е. в конечном счете, мир информационный – мир событий, мир оценок, смыслов и интерпретаций.
Таким образом, первый и наиболее важный общий вопрос, возникающий в связи с этими прилагательными, состоит в том, как человек «измеряет», оценивает, классифицирует определенные явления, события и предметы реального мира, какими критериями он при этом пользуется, какие признаки в плане определения объемности и размера у элементов действительности с точки зрения человека и, вообще, данной культуры, картины мира, задаваемой данным языком, существуют и какова специфика лексики, характеризующей непредметную сущность, по сравнению с лексикой, характеризующей предметы. Некоторые существенные сведения об этой специфике позволяют получить анализ исследуемой группы прилагательных со значением размера в английском языке в определенной исторической перспективе.
Прилагательные рассматриваемого класса являются по своей содержательной (семантической) и когнитивной сути интерпретационными, оценочными в широком смысле. Они предназначены для того, чтобы выделять, маркировать событийные и информационные сущности в потоке жизнедеятельности носителей языка и определенным образом их характеризовать. Действительно, поток жизненных событий и встреч с определенными предметными областями может неизбежно превратиться в хаос, если субъект жизнедеятельности не будет иметь смысловых инструментов для структурирования, упорядочения и осмысления единиц этого потока (см.: Кустова, 2003: 376-377; Рахилина, 2000).
Сложность рассматриваемого вопроса заключается в том, что мир явлений событийного порядка и мир предметов разнятся по своему «устройству». И хотя предметы «сохраняются» во времени, а события «исчезают», сменяются новыми (из чего и складывается ход времени и содержание жизни), тем не менее, исследуемые прилагательные, которые с полным правом можно называть «параметрическими» (русск.: большой – маленький; англ.: big – small, large – little; русск.: длинный – короткий; англ.: long – short; русск.: высокий – низкий; англ.: tall – low; русск.: узкий – широкий; англ.: narrow – broad) прилагательными, исходно способны характеризовать как предметную, так и событийную сферу жизне-деятельности языковой личности или когнитивного агента.
Действительно, при описании свойств физических объектов можно использовать в первую очередь различные параметры и шкалы, например: величина, ширина, высота. При этом важно иметь в виду, что характеристики физических объектов, в конечном счете, соотнесены с человеком, особенно это касается тех характеристик, которые отражают реакции и взаимодействия человека с конкретными объектами. Ср., например: англ. a big / small stone большой / маленький камень, но только англ.: a small pebble, а русск.: маленький камушек; однако англ.: high / short fence – высокий / низкий забор, но не short fencelet в английском, как в русском низкий заборчик (хотя возможно как в английском small fencelet, так и в русском языках – «маленький заборчик»).
Примечательно, что если в предметном мире и существует возможность измерить предметы в каких-либо объективных единицах (метрах, например, или сантиметрах), то в мире событий и смыслов практически нет «объективных» методов и единиц измерения. Так, в частности, чем (т.е. в каких единицах) можно измерить объем и значение большого / грандиозного события, явления вселенского масштаба, нескончаемой глубины, грандиозной важности; соответственно в англ.: great / grandiose event, an occurrence of the universal scale, interminable depth, grandiose importance и т.д.?
По-видимому, исходной точкой в этом процессе может являться только сам человек (или когнитивный агент), который самостоятельно производит отсчет для себя, своей деятельности или для выработки ориентационных форм поведения в жизни согласно сформированному «образу / картине мира». К этому следует добавить (хотя это уточнение и не относится в данном случае напрямую к нашему объекту анализа), что «образ / картина мира» оказывается «размещенным» в соматическом (телесном) автообразе: человек воспринимает «внешнее» (окружающий мир) через «внутреннее» (свое сознание), причем воспринимает этнически ориентировано, а границы этих двух образов (образ мира и образ себя в этом мире) достаточно подвижны (Романов, Сорокин, 2004; Романов, 2005; Князева, 2005). Вот почему открытие различных когнитивных структур в их соотношении с языком, психологией и телесностью субъекта (когнитивного агента), а также базовые способы упорядочивания и классификации (таксономии) многообразных форм знания на всех уровнях проявления когнитивной способности человека представляют значительный интерес для описания основополагающих процессов, объясняющих механизмы познания.
Как показывает собранный материал, шкала размера прилагательных в сочетаниях с существительными неоднородна, и разные ее участки могут обозначаться разными словами, ср.: англ.: large – enormous – disastrous depth и русск.: большая – огромная – катастрофическая – непреодолимая глубина (структурная модель: А + N). Более того, понятие нормы – в смысле среднего значения, по отношению к которому определяются большие и маленькие значения, – практически применимо лишь к некоторым прилагательным рассматриваемого ряда. Ср.: англ. We were promised some help; русск.: Нам обещали кое-какую помощь (какую же – большую? Маленькую? Незначительную? Какого же размера – помощь? Соответственно, в англ.: What kind of help? Great? Little? Minor? What’s the size of help?); также: Нам предстоит огромная борьба – нам предстоит: *средняя борьба, *малая борьба?
Очевидно, что у многих прилагательных размера, особенно у тех, которые связаны с характеристикой деятельности антропологического плана, нет «среднего» значения, что по всей вероятности и определяет отсутствие у них нормальных антонимов. Ср.: англ. Man carried big and small suitcases; русск.: Мужчина нес большой и маленький чемоданы; англ. There were two big and three small (little) bears; в русск.: В клетке сидели два больших и три маленьких медведя. А также ср.: Произошло одно грандиозное событие и * два ??? события, соответственно и в англ.: A great event has happened. * two ??? еvents.
Однако при наличии представления о норме прилагательные размера способны образовывать антонимические пары, например: в англ.: a narrow – broad aisle, a big – small ball и в русск.: узкий – широкий проход, большой – маленький мяч. Но при этом оказалось, что нельзя образовать пару англ. a big (large) cloudburst – *small cloudburst и соответственно в русск.: большой ливень – *маленький ливень, как также нельзя образовать, хотя и по другой причине, пару в русск.: высокий человек – невысокий человек и в англ. соответственно: the man’s tall – the man’s not tall, так как невысокий (not tall в англ.) не является отрицанием высокого (tall), а представляет собой другой (отдельный) набор признаков качеств конкретного человека, его личности и его соматического автообраза или телесности (подробнее о роли соматического автообраза в познании действительности см.: Романов, Сорокин, 2004; Романов, 2005; Лекторский, 2005; Князева, 2005).
Уместно в этой связи привести наблюдения Г.И. Кустовой относительно «антропологических» прилагательных англ. «important» («важный») и англ. «serious» («серьезный»), которые также не могут образовывать антонимическую пару как в англ. «a serious man – frivolous man», как и в русском: ««серьезный человек – несерьезный человек», исходя из семантики названных прилагательных, потому что «даже несерьезный человек (в англ.: frivolous man) не является отрицанием серьезного (serious в англ.), так как это отдельный набор признаков» (Кустова, 2003: 377).
Примечателен факт взаимодействия прилагательных размера в их системе семантических отношений. Так, например, встречается словосочетание высокий полет – англ. a person of exalted rank, и a big shot (в смысле значительных достижений у человека, и прямого значения по высоте у птиц), но не встречается малый полет, хотя и есть словосочетания в переносном значении в англ. языке: a small fly «птица малого полета». Ср., также: есть англ. large drawbacks – большие недостатки, но не отмечено сочетание *small drawbacks – *малые недостатки, хотя и существуют англ. insignificant drawbacks; large imperfections – незначительные недостатки; большие недоделки, но не *малые недоделки, хотя возможно англ. slight imperfections / defects – мелкие недоделки / недоработки. Но зато отмечено наличие пары англ. a great problem – a small problem большая проблема – маленькая проблема.
Таким образом, приведенные примеры позволяют сделать вывод о наличии определенной проблемы в комплексном образовании прилагательных со значением размера и существительных. Иллюстративный языковой материал показал, что прилагательные размера в определенных словосочетаниях с существительными (в атрибутивно-субстантивных комплексах) способны заключать в себе разные семантические модели иерархизации содержательных признаков, объединенные в соответствующую группу или криптокласс на базе имплицитной (скрытой) языковой категории, которая характеризуется тождеством семантического признака составляющих ее слов (единиц) и проявляется в особенностях лексико-синтаксической сочетаемости. Примечателен тот факт, что отсутствие специальных стандартных (манифестационных) показателей данной категории восполняется наличием других языковых средств, например, способности языковой единицы (в нашем случае – прилагательного) открывать позиции для замещения другой или аналогичной (см. приведенные выше примеры по образованию антонимических пар) языковой единице.
Очевидно, что выявление связей криптокласса прилагательных размера с валентностью (в нашем случае) существительных, проявление отношений (как чисто семантических, так и синтаксических) индикаторов к процедуре выделения и функционирования названного криптокласса (или в дальнейшем – для других криптоклассов), а также поиск оснований сравнения системы криптоклассных признаков в рамках одного языка, но в его различные исторические периоды существования позволяют (дают основание) предлагать носителям языка разные способы (параметры) интерпретации взаимодействия когнитивного агента с предметными объектами и событийными явлениями.
Ясно и то, что выявление валентных свойств криптокласса прилагательных размера дает возможность описать процедуру обнаружения языкового знания о предметной сущности окружающего нас мира, нашедшего в той или иной степени рефлексивной деятельности когнитивного агента связь с конкретным представителем (конкретной конструкцией) криптокласса. Поэтому статус криптокласса формируется на базе следующих принципов и условий его проявления (обнаружения):
– взаимообусловленности категоризирующей функции и валентных свойств языковой единицы / единиц;
– относительности деления категорий (значений) на лексические и грамматические;
– принципиальной важности различения явных (эксплицитных) и неявных (скрытых, имплицитных) языковых категорий;
– взаимодействия когнитивных и языковых процессов (чтобы рассматривать языковую систему нужно выйти за ее рамки, что подразумевает обращение к смыслам);
– различения «собственной и несобственной» (см.: Морковкин, Морковкина, 1977), сочетаемости слова, где сочетательный потенциал классифицируемого элемента оценивается по данным о его несобственной сочетаемости, которая и характеризует принадлежность слова к определенному криптоклассу;
– относительности деления значений на исходные или производные, прямые или переносные, когда при так называемом «образном» употреблении «слово не утрачивает важнейших признаков прямого значения» (Борисенкова, 2005).
Существует, как известно, два подхода к структурированию знаний о мире. Один подход опирается на структурирование посредством «классических парадигм» по принципу «инвариант – вариант». Другой исходит из того, что знания организованы (структурированы) более сложным способом, а именно, в виде лучевых структур с центральными (прототипическими) и периферийными членами категории, которые по-разному демонстрируют некоторые типы подобия с лучшим представителем своего класса (Лакофф, 1995; Кубрякова и др., 1997).
При втором подходе к категоризации подчеркивается «известная условность решений, принимаемая относительно членства в той или иной категории, нерядоположенность статуса этих единиц, но наличие критериальных свойств для отличения одного типа от другого не отрицается» (Кубрякова, 2002; 2004). С этих позиций оказывается, что прототипы и периферийные члены криптокласса «связаны» по некоторому принципу, имеющему когнитивную природу. Поэтому каждый из выделенных криптоклассов (и даже субклассов, если таковые выделяются) характеризуется признаком однородности в силу того, что включает единицы, моделируемые языком однотипно (по одной модели: «прилагательное + существительное»), и вместе с тем признаком неоднородности, так как в каждом криптоклассе структурно выделяется ядро – моделирующее, и периферия – моделируемое.
Так, типичным представителем (моделирующим) криптокласса прилагательных размера является «параметризированный объем», включающий в себя координатные параметры (или «топономы», по А.А. Романову, 2004) с содержанием показателей высоты и ширины. Например: англ. a big / large suitcase – a small suitcase в значении «большой чемодан – маленький чемодан» и англ. broad aisle – narrow aisle в значении широкий проход – узкий проход. Очевидно, что каждое из приведенных сочетаний категоризирует определенный объем, величину рассматриваемого предмета, его конкретный признак или свойство, что является определяющим для вхождения названных прилагательных в соответствующий криптокласс имен прилагательных на правах моделируемого.
Членство имен прилагательных размера в выделенном криптоклассе выявляется через такие показатели скрытой активности языковых категорий как семантико-синтаксическая валентность адъективных классификаторов. Реализованное свойство классифицируемого элемента замещать открываемые классификаторами места можно, вслед за Г.П. Мельниковым, называть его экстенциальной (занятой) валентностью (экстенцией). Но пока такое свойство остается только способностью, не проявившей себя в наличной наблюдаемой связи (т.е. в конкретной конструкции), оно является свободной валентностью слова.
В зависимости от степени предрасположенности свободной валентности к проявлению и, следовательно, возможности ее обнаружения, можно называть ее «слабый» вариант «потенцией», а сильный вариант – «интенцией» языковой единицы, характеризуемой высокой степенью предрасположенности к проявлению. В этой связи целесообразно не смешивать напрямую этот термин с прагматическим термином «интенция» в теории речевых актов, хотя употребляемый нами в работе термин определенным, пусть и косвенным, образом коррелирует с ним.
Как показали приведенные выше наблюдения над экстенциальной валентностью классифицируемых элементов, разные члены криптокласса прилагательных размера, выделенные по позиционно-синтаксическому принципу в модели «прилагательное + существительное», в которой прилагательное размера занимает левостороннюю позицию от имени существительного, категоризируют признаки объемности в целостном (комплексном, нерасчлененном) виде размера определенных объектов во многом однотипно (т.е. с доминирующим вертикальным или горизонтальным параметром или топономом) и являются, по своей сути, различными способами выделения самого криптокласса прилагательных размера в английском языке как фреймовой (или даже гештальтной) конфигурации.
Однако при этом неизбежно возникает вопрос: где и почему разные члена криптокласса прилагательных размера как определенной целостной организации («спаянности») атрибутивного признака с его предметной сущностью в английском языке сходятся и в чем они расходятся?
На этот вопрос и предстоит ответить в дальнейшем, осуществив краткий экскурс в разработку поставленной проблемы с учетом исторических изменений исследуемых прилагательных.
Литература
1. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. – М., 1999.
2. Борисенкова Л.М. Когнитивные аспекты словообразования (на материале немецкого языка). – М.-Смоленск, 2005.
3. Князева Е.Н. Творческий путь Франсиско Варелы: от теории автопоэзиса до новой концепции в когнитивной науке // Вопросы философии. – 2005. – № 8. – С. 91-104.
4. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов / Под общей ред. Е.С. Кубряковой. – М., 1997.
5. Кубрякова Е.С. Композиционная семантика и ее особенности в сфере словообразования // Проблемы семантического анализа лексики. – М., 2002. – С. 52-54.
6. Кубрякова Е.С. О нетривиальной семантике в сочетаемости прилагательных с существительными // Сокровенные смыслы: Слово. Текст. Культура / Отв. ред. Ю.Д. Апресян. – М., 2004а. – С. 148-153.
7. Кустова Г.И. Семантические модели иерархизации и интерпретации в непредметной сфере (на примере прилагательных важный и серьезный) // Логический анализ языка. Космос и хаос: Концептуальные поля порядка и беспорядка / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. – М., 2003. – С. 376-387.
8. Лакофф Дж. Когнитивная семантика // Язык и интеллект. – М., 1995. – С. 143-184.
9. Лекторский В.А. Кант, радикальный конструктивизм и конструктивный реализм в эпистемологии // Вопросы философии. – 2005. – № 8. – С. 11-21.
10. Морковкин В.В., Морковкина А.В. Русские агнонимы (слова, которые мы не знаем). – М., 1997.
11. Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. – М., 2000.
12. Романов А.А., Сорокин Ю.А. Соматикон: Аспекты невербальной коммуникации. – М., 2004.
13. Романов А.А. Семантика визуальных знаков в формировании образа телесности // Когнитивное моделирование в лингвистике. VIII Международная конференция. Т.2. – М.-Варна, 2005. – С. 149-157.
(0,4 п.л.)