И.Ю. Черепанова
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ИГРЫ ПОЛИТИКОВ
Приходя в политику большую или малую, личность вступает в сложнейшую разновидность лингвистических игр – политическую.
Э. Берн, описывая игры, в которые играют люди, классифицировал их как «Игры на всю жизнь», «Супружеские игры», «Игры в компаниях», «Сексуальные игры», «Игры преступного мира». Однако все описываемые им игры происходят с участием ограниченного количества людей, поэтому представляют из себя вполне определенное число трансакций. Трансакция по Э.Берну – это единица общения (стимул и ответ-реакция).
Общение с аудиторией – процесс чрезвычайно сложный, имеющий множество степеней свободы. Политик должен не только запомниться и чем-то выделиться среди конкурентов, но и создать о себе благоприятное впечатление. Процесс выделения можно назвать мифосозиданием.
Интуитивное мифосозидание (создание политического имиджа) может дать самые неожиданные результаты – от полного приятия и обожания аудиторией объекта мифа до ненависти к нему же. Следует иметь в виду, что грамотное создание образа – процедура очень трудоемкая, требующая наличия определенной концепции и специфических знаний о языке.
Лингвистически мифосозидание представляет собой порождение ряда текстов со многими степенями свободы. Ключевым является текст личного мифа, в котором отражаются социально-психологические особенности личности, обеспечивающие в дальнейшем множественные положительные коннотации аудитории. На основе базового текста могут быть созданы тексты писем, статей, обращений, листовок и пр. В качестве лингвистического «корректора» рационально использовать компьютерные программы (например, «Diatone» – «Экспертиза текстов внушения»).
Интуитивное моделирование имиджа политика
Тексты, созданные интуитивно похожи как близнецы-братья. Авторы таких стандартных текстов делают ставку только на передачу нейтральной информации. В процессе функционирования такая информация может остаться нейтральной, то есть отвергается (не прочитывается) носителями языка, теряя свои свойства как информация. А может приобрести отрицательные коннотации и работать против своего объекта.
В случае работы с уже внедренным политиком такие ошибки допустимы, и если все-таки проигрывается предвыборная компания, внедрение остается. Вспомним множество ошибок в предвыборной президентской кампании Г. Явлинского (например, слоган: «Я пришел дать вам волю!»). Конечно, результат не замедлил сказаться в момент голосования, но Явлинский по-прежнему остается серьезной политической фигурой.
Гораздо сложнее обстоит дело в момент первичного знакомства с кандидатом. Если информация выйдет из-под контроля и приобретет отрицательное значение, переломить установку электората в дальнейшем практически невозможно, даже если тратить на эту задачу баснословные суммы.
Традиционный подход рекламистов к созданию политических текстов предполагает информирование с элементами воздействия на отрицательные эмоции. Например:
«Защищаю ваше право на жилье! Это не предвыборный лозунг. Это суть моей ежедневной работы. Это то, чем я собираюсь заниматься в Законодательном собрании.
Более 25 лет я строю для людей жилье. Не раз видел счастливые лица новоселов. Но видел и жестокий укор в глазах тех, кто вынужден жить в полуразрушенных бараках. И вместе с ними я испытываю боль и унижение.»
Или: «Я – кандидат в депутаты Законодательного собрания. Мне 38 лет, я – русский, по образованию – связист. Последние пять лет работаю в должности начальника областного управления связи. Я женат. У нас двое детей.
Вы, естественно, задаете вопрос, почему я баллотируюсь именно по данному округу? Легкой депутатской ношей регион Ваш не назовешь. Положение здесь настолько трудное, что эту территорию впору объявить зоной бедствия. Одна проблема наслаивается на другую. Нужны спасательные меры".
Эти тексты создавались в разное время и для разных людей. Но схема прослеживается одна и та же – минимальное информирование о роде занятий и намерениях, а затем – сгущение красок. Стандартным является также заключительный поток обещаний и предложение ответить на вопросы, которые помогут уточнить программу кандидата. Возникает встречный вопрос: если человек не знает, чем займется, так зачем он выдвигается на выборную должность, требующую проявления инициативы?
Попытки бездумного «оживления» текста также приводят к плачевным результатам. Так, информация о всемирно известном ученом приняла характер почти анекдотический: «Мама – военный врач, папа – майор. Победила мама – после школы Валерий поступил в Пермский мединститут. Сначала все было как у всех – сессии, стройотряды, первая любовь. А потом женился на первой любви и до сих пор носит свою Риту на руках. Дальше – по порядку, кандидатская, дочь, докторская, сын». В конце текста сообщается о том, что этот кандидат «коллекционер и большой любитель анекдотов, садовод-огородник на участке в Янычах, хозяин большого дога Грея». Распространение данной листовки-биографии по избирательному участку и последующий опрос потенциальных избирателей показали, что внедрение известного академика нулевое, а запомнился ...всего лишь дог Грей (сработало известное правило Штирлица о том, что запоминаются слова, сказанные последними). Однако и это обстоятельство не остановило творческую группу рекламистов, продолжавших демонстрировать пса во множестве телевизионных роликов.
Создание базового мифологического текста
Метод вербальной мифологизации личности (ВМЛ) позволяет создать объективно-субъективный миф в условиях социально-терапевтической группы (иными словами, словесно закрепить результаты работы группы при помощи «якорного» аутосуггестивного текста с интериоризованными положительными коннотациями). Суть ВМЛ в том, что во время работы группы на основании добровольно выданной кандидатом положительной информации о собственной уникальности и творчески переработанной совместными усилиями членов группы, создается «личный миф», который помогает закрепить благотворное состояние творческого транса и периодически (по мере необходимости) в него возвращаться.
Если проводить аналогии, то такие тексты сродни защитным молитвам, заговорам, мантрам – с одной стороны, а сам метод близок «ключу саморегуляции» (возможностью погружаться в трансовое состояние по мере необходимости и желания), но и от первого и от второго личные мифы отличаются тем, что они уникальны, осознанны и являются той самой «в словах данной чудесной личностной историей», о которой писал А.Ф. Лосев, рассматривая диалектику мифа. Это некая точка отсчета, вступление в гармоничные взаимоотношения с обществом, получение положительных социально-психологических «поглаживаний», момент самоутверждения и просветления, выделения собственной личности из «коллективного бессознательного». Это терапевтическая функция мифа. Социальная функция – достижение максимального результата на выборах.
Описывая самые общие признаки мифологических текстов, можно отметить следующие особенности:
1) тексты мифов тяготеют к художественным и в большинстве своем таковыми и являются; это тексты фольклорные («автотексты массового сознания» по Б.А. Грушину), следовательно «плохими» быть не могут в принципе. Речь идет лишь о той или иной степени художественности, которая зависит, как мы увидим ниже, от социально-психологических характеристик самой личности и уровня ее гуманитарного образования;
2) «мягкие» в понимании Л.Н. Мурзина (1994) – т.е. тексты со многими степенями свободы;
3) ауто- и гетеросуггестивные для объекта мифа;
4) мифы образны, вбирают в себя лучшее, что есть в языке; эмоционально насыщены; предельно метафоричны; принципиально правополушарны;
5) магичны, сакральны (непонятны непосвященным в работу данной группы, да и многим членам группы понятны не до конца), личностно ориентированы;
6) непременное условие – наличие «ядра мифа» (текста-примитива, заголовка, компрессированного текста-слова), ключевого слова, словосочетания или фразы;
7) монологичны по форме, диалогичны по содержанию (представляют собой диалог личности и общества);
8) при создании текстов дополнительным суггестивным фактором служит визуализация текста, лучше всего при помощи компьютера с использованием программы «Diatone», что позволяет сознательно применять резервы различных уровней языка, отслеживать фоносемантику, совмещать «золотое сечение» с кульминацией текста;
9) личные мифы закрепляют особую суггестивную роль – модификацию терапевтической роли Божества (позволяют человеку осознать свою уникальность, свой «лик»); язык мифологических текстов динамичен: в них заложены условия саморазвития (трансформации на необходимом этапе) текста, а следовательно, личности, которой данный текст посвящен.
Особенность текстов политических мифов
1) членение на небольшие озаглавленные части. Такая композиция предполагает выделение основной информации и более удобна для восприятия;
2) по фоносемантическим характеристикам это тексты с «мягким кодированием» – ориентированы на верхнюю часть шкалы А.П. Журавлева;
3) необходима «привязка» к местности (району, городу) и самой личности;
4) содержание мифа предполагает порождение интериоризованных положительных коннотаций у максимального количества избирателей. Причем, объектом может быть как сам кандидат (личность-микрокосм), так и незримо присутствующие образы любимых народных героев (Штирлица, Сухова и пр.).
Примерами первой группы можно назвать такие тексты как «Человек земли Пермской», «Легенда и быль», «Открытие доктора Черешнева», «Глава большой жизни».
Так, текст «Открытие доктора Черешнева» начинается небольшим вступлением: «Имя академика Валерия Александровича Черешнева известно всему миру. Он знает тайну жизни и смерти. Истинный ученый. Талантливый врач. Скромный человек». А дальше следует целая парадигма подзаголовков: Детство – Учителя – Доктор – Закон – Открытие.
Конечно, ученый такого масштаба и такая яркая личность должна поражать не тем, что имеет дога Грея или носит свою Риту на руках:
«В.А. Черешнев – один из немногих преподавателей мира, чьи лекции заканчиваются овациями студентов.
Он открыл новое направление в науке – экологическую иммунологию. Доктор Черешнев может определить состояние здоровья целых регионов и знает, как бороться с недугом.
Он видит, что больное общество калечит людей. Он как никто другой понимает, что лучший доктор – тот, кто может дать квартиру, работу, деньги. Он может победить главный недуг нашего общества – беззаконие.»
Ярким примером «привязки к местности» является мифологический текст «Владимир Рыбакин. Легенда и быль» (Гора Благодать – Слово о Владимире – Коренная тайность). Этот пермский кандидат баллотировался в одном из небольших городков Пермской области Кунгуре против семи местных кандидатов. Задача текстовиков заключалась в том, чтобы показать избирателям, что он в большей степени местный, чем люди, связанные с Кунгурской землей просто фактом своего рождения. Тогда появился сказ: «Ровным-то местом мы в Кунгуре не больно богаты. Все у нас горы да лога, лога да горы. Не обойдешь их, не объедешь. Конечно, гора горе рознь. Но эту гору, не то что в своей округе, а и дальние люди знают. Эта гора на дороге силу человека показывает... Владимир Рыбакин ту гору одолел. Коли ее пугаться не станешь, то и вовсе ладно будет". "Он любит зимний лес, добрую охоту и старинные русские песни. У очага ждут его жена Ольга, сын Алексей и дочь Евгения. От этого, глядишь, в работе подмога и жить веселее.» Незаметные штрихи создают образ земляка – зимний лес (Кунгур окружен лесами, а выборы – в декабре), очаг (большая часть маленьких домиков отапливается печками) и т.п.
С другой стороны, данный текст посвящен совершенно конкретному человеку – связисту, директору, победителю. «Телефонная связь – та же гора. Без нее до большого города не докричаться. Когда-то Владимир Рыбакин прошел всю землю Кунгурскую, чтобы голос древнего города был услышан повсюду. Сегодня Владимир Ильич сам должен стать голосом Кунгура в Законодательном собрании. Слово его крепко.»
Базовые тексты могут трансформироваться в рекламные тексты различных жанров (статьи, слоганы, листовки, письма, обращения) как на основании тезауруса текста, так и целыми фрагментами.
Литература
1. Берн Э. Игры, в которые играют люди (Психология человеческих взаимоотношений). Люди, которые играют в игры (Психология человеческой судьбы). – М.: Прогресс, 1988. – 399 с.
2. Грушин Б.Л. Массовое сознание: Опыт определения и проблемы исследования. – М.: Политиздат, 1987. – 368 с.
3. Журавлев А.П. Фонетическое значение. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1974. –159 с.
4. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. – М.: Политиздат, 1991. – 525 с.
5. Мурзин Л.Н., Сметюк И.Н. Как обучать языку? (об основах лингводидактики). – Пермь: Изд-во ПГУ, 1994. – 136 с.
6. Франкл В. Человек в поисках смысла. – М.: Прогресс, 1990. – 366 с.
(0, 28 п.л.)