3. В.В. Жура/V.V. Zhura
Volgograd state pedagogical University, Volgograd
ДИСКУРСИВНЫЕ ЭМОЦИИ
В УСТНОЙ МЕДИЦИНСКОЙ КОММУНИКАЦИИ
DISCURSIVE EMOTIONS IN ORAL HEALTH COMMUNICATION
Ключевые слова: эмотивность дискурса, дискурсивные эмоции, эмоциональная доминанта, устный медицинский дискурс, эмоциональная личность врача
Keywords: emotiveness of a discourse,
discursive emotions, emotional dominant, oral medical discourse, emotional
intelligence of a doctor
В работе эмоции рассматриваются как средство управления дискурсом и реализации
институциональной коммуникативной власти. На основании данных, полученных с
помощью контент-анализа языкового материала, автор установил типы дискурсивных
эмоций пациентов и наиболее распространенные эмоциональные проявления врачей в
устном медицинском дискурсе.
Emotions are considered as means of discourse control and realization of an
institutional communicative authority. On the basis of the data obtained by
means of content-analysis, the author has determined some types of discursive
emotions of patients and the most common emotional manifestations of doctors in
an oral medical discourse.
Give sorrow words; the grief that does not speak
Whispers the o’er fraught heart and bids it break.
William Shakespeare
Macbeth
Представляя собой один из адаптивных механизмов индивида к окружающей его действительности, эмоции опосредуют различные сферы человеческой деятельности, в том числе и его дискурсивную деятельность. Интенсивный научный поиск, осуществляемый в последние годы в сферах эмотиологии и анализа дискурса, привел к формированию нового направления, целью которого стало изучение эмотивности различных дискурсов. В центре внимания ученых оказались такие проблемы, как изучение специфических эмоций и эмоциональных концептов, вербальные проявления которых характерны для того или иного дискурса (например, о вербализации и эвокации эмоций в религиозном дискурсе, в поэтическом дискурсе, в художественном дискурсе, в рекламном дискурсе см.: Ионова, 2004; Маслова, 2004; Стефанский, 2004; Томская, 2004). Одним из важнейших выводов, полученных в рамках данной исследовательской парадигмы, стал вывод о существовании эмоционально-смысловой доминанты в естественной и художественной коммуникации (Пищальникова, 2003; Шаховский, 2004). Понятие эмоциональной доминанты является, по нашему мнению, чрезвычайно продуктивным при исследовании эмотивности дискурсов. Наблюдения за устным медицинским дискурсом (далее УМД), в частности, показали, что в нем превалирует определенный набор регулярно воспроизводимых эмоций, вербализуемых его участниками (обозначаемых нами в дальнейшем дискурсивными эмоциями). Создаваемый ими своеобразный эмоциональный фон и характеризует эмоциональную доминанту дискурса. Целью данной статьи стало установление дискурсивных эмоций пациента и врача (как прототипической пары участников УМД), определяющих эмоциональную доминату данного дискурса, и формирующих его эмотивность.
Согласно концепции Н. Фрийда о мотивированности эмоциональных переживаний человека его потребностями (Frijda, 1986: 338), потребности, стимулирующие дискурсивные эмоции пациента и врача, носят глубинный характер. Это обусловлено тем, что ситуация, в которой оказывается пациент, расценивается им (а также лечащим его врачом) как представляющая опасность для его здоровья и осуществления нормальной жизнедеятельности. Процесс адаптации больного к заболеванию, к новым жизненным обстоятельствам приобретает личностную значимость, получая эмоциональную оценку. Такая оценка носит, по нашему убеждению, когнитивный характер, включая анализ обстоятельств, в которых оказался субъект эмоционального переживания по целому ряду параметров: новизна (ожидаемое/неожидаемое событие), приятность события (приятное/неприятное), благоприятность для реализации целей (благоприятное/создающее препятствия), потенциальная способность справиться с ситуацией (высокая/низкая), совместимость с моральными нормами (высокая/низкая), совместимость с представлениями о собственном идеальном Я (высокая/низкая) (см. подробнее: Gehm, Scherer, 1988: 62). Различные комбинации актуальных для той или иной ситуации параметров приводят к возникновению и вербализации определенных дискурсивных эмоций. Указанные параметры наряду с такими аспектами, как причина возникновения эмоции и ее последствия положены нами также в основу составления прототипических для той или иной эмоции ситуаций с целью их дифференциации (подробнее см.: Шаховский, Жура, 2002).
В связи с тем, что основным фокусом отражения внеязыковой действительности в УМД является пациент и его заболевание, эмоциональная доминанта рассматриваемого дискурса преимущественно задается его дискурсивными эмоциями. Данный факт получил в нашем исследовании, проведенном в рамках российской лингвокультуры, количественное подтверждение. В проанализированных нами 457 медицинских консультациях в 89,9% были вербализованы эмоциональные проявления больных, в то время как эмоции врачей объективировались лишь в 11,1% случаев. Основными функциями дискурсивных эмоций пациентов выступают компенсаторная, мобилизующая и оценивающая функции, что будет рассмотрено нами в ходе анализа примеров.
Различные обстоятельства процесса адаптации к своему заболеванию по-разному оцениваются пациентами в зависимости от условий конкретной ситуации, а также их психоэмоциональных особенностей. В медицинской литературе описаны следующие стили эмоционального поведения пациентов: 1) требовательный тип, 2) организованный (контролируемый) тип, 3) склонный к драматизации тип, 4) мазохистский (многострадальный) тип, 5) параноидальный тип, 6) высокомерный тип. Указанные психоэмоциональные установки на различные типы поведения определяют преференции в реализации определенных эмоциональных интенций, в виде, в оценочности, в направленности и в интенсивности транслируемых эмоций. Это определило уточнение самого понятия эмоциональный дейксис применительно к УМД (см.: Шаховский, Жура, 2002). Эмоциональный дейксис в данном случае определяется нами как психоэмоциональная установка пациента (или врача) на определенный тип эмоционального поведения, реализуемая как предпочтительная вербализация специфических эмотивных интенций (то есть трансляции либо эвокации специфических эмоций). Наиболее типичные эмотивные интенции пациентов для рассматриваемого дискурса состоят в экспликации собственного эмоционального состояния, а также отрицательного эмоционального отношения в адрес различных агентов медицинской деятельности. Отметим, что преференции пациентов в вербализации определенных эмоций в УМД определяются еще и таким важным фактором, как характер заболевания, так как нами отмечено, что разные болезни сопровождаются различными эмоциональными проявлениями.
Для установления типов дискурсивных эмоций пациентов мы пользовались принятым в психологии и лингвистической эмотиологии делением эмоций на базовые (грусть, гнев, страх, стыд, радость, удивление, и др.) и производные эмоции (Boucher, 1979; Johnson-Laird, Oatley, 1989 и др.). Идентификация эмоций осуществлялась на основании эмотивного контент-анализа, интегрирующего различные виды информации (невербальную, паралингвистическую и вербальную). Синтезируемое эмоциональное содержание полученной из различных источников информации сопоставлялось с прототипической для той или иной эмоции ситуацией с целью ее категоризации. Таким образом, эмотивный контент-анализ состоял в сведении эмоционального содержания высказывания к стандартному набору эмоциональных категорий (базовых эмоций или их производных).
Среди эмоций группы «грусть» в УМД распространены такие эмоциональные проявления, как подавленность, расстроенность, отчаяние, выполняющие компенсаторную функцию. Указанные эмоциональные проявления, с одной стороны, иррационализируют УМД, вызывая такие явления, как нарушение его когерентности, ухудшение качества речи больных, игнорирование правил институционального поведения, приводя в ряде случаев к коммуникативным сбоям. С другой стороны, их выражение служит ценным источником информации для врача, выступая важным сигналом особенностей адаптации пациента к заболеванию и к новым обстоятельствам жизни.
Для рассматриваемых эмоций характерен общий прототипический пропозициональный компонент – наличие трагических, либо крайне нежелательных обстоятельств, событий, не подвластных контролю пациента, и препятствующих нормальному течению его жизни. Такие эмоции часто сопровождают серьезные, либо терминальные заболевания.
На уровне просодии подавленное состояние маркирует медленный темп произнесения высказываний, использование пауз как поискового характера (хезитация), так и пауз, свидетельствующих о нежелании пациента продолжать обсуждение эмоциогенной темы. Речевые отрезки продуцируются тихим и обычно глухим голосом, без заметного интонационного выделения рематической информации. Высказывания пациентов в подавленном состоянии часто включают односложные или краткие ответы, лишены когерентности. Указанные особенности приводят к тому, что для дискурса таких пациентов характерна низкая плотность выражаемых пропозиций, малоинформативность.
Вербальные проявления расстроенных пациентов более вариативны. Эмоции таких пациентов отличаются различной степенью интенсивности, что определяет специфику их объективации в УМД. Эмоциональные переживания высокой интенсивности (например, при сообщении отрицательной диагностической информации) часто вербализуются при помощи междометий, эксплетивов: Ой, беда, беда! Ай-яй-яй! Ой, господи! Высказывания, стимулируемые эмоциями меньшей интенсивности, более многословны. Отмечается просодическое выделение (громкостью, ударением, интонацией) важной информации, замедление темпа речи, в целом снижение ее громкости, появление пауз перед произнесением эмоционально заряженной информации. Сама эмоционально маркированная информация произносится обычно в быстром темпе, «на одном дыхании». На синтаксическом уровне используются эллиптические, инвертированные, параллельные конструкции, незаконченные, восклицательные предложения («телеграфный» синтаксис):
Пациент: Ну, у меня еще была собака… Она меня вдохновляла тем, что с ней надо пойти и гулять и ночью, и вечером, и все, что угодно. Она меня ПОДНИМАЛА, как говорится. В БОЙ! С БОЛЕЗНЬЮ! Да (тихо)… Собака, значи:т-т …(далее убыстрение темпа речи) нет собаки больше (с горькой усмешкой, глухим голосом), машина ее сбила, и я вот теперь… один… пытаюсь восстановить то, что было…
Еще одним распространенным эмоциональным переживанием, влияющим на продуцирование УМД, выступает чувство отчаяния, которое представляет собой эмоцию высокой интенсивности, связанную с безнадежностью и отсутствием возможности достижения определенных целей (см.: Johnson-Laird, Oatley, 1989: 119). Проведение интерпретативного анализа, который заключался в смысловой компрессии пропозиционального содержания высказываний до доминирующего эмотивного семантического компонента, позволило установить два вида таких доминант в эмотивных высказываниях отчаяния: 1) безнадежность; 2) беспомощность.
Высказывания с семантической доминантой ‘безнадежность’, как правило, обладают высоким эмотивным зарядом. Распространенными формами таких высказываний являются вопросительно-апеллятивные структуры, побудительные, восклицательные предложения, нераспространенные и эллиптические конструкции. Широко используются различные виды повторов: Что же мне делать? Какой смысл! Помогите хоть чем-нибудь! Ну, хоть есть резон в жизни? Да, умирать-то! На семантическом уровне для таких высказываний характерна гиперболизация и градация отрицательной оценки ситуации: Пациент: И вот я два месяца или три месяца… лежал, болел. И вот мне с тех пор хуже, хуже, хуже, хуже. И таблетки мне всякие давали. И ничего мне не помогает. Высказывания с семантической доминантой ‘беспомощность’ обычно представляют собой восклицательные, инвертированные, либо эллиптические конструкции: Очень слабая я! Сама по себе очень слабая! Кластерный характер эмоциональных проявлений находит выражение в том, что спутником отчаяния часто становится чувство страха: А я хоть живой-то останусь?
Следующая группа дискурсивных эмоций пациента включает такие разновидности базовой эмоции «страх», как тревога/беспокойство и страх. Прототипической для них является ситуация, в которой неожиданные обстоятельства оказываются препятствием в реализации планов субъекта данных эмоций, обладающего низким, либо нулевым потенциалом для адаптации к новым обстоятельствам (Gehm, Scherer, 1988: 71). Действительно, ухудшение состояния здоровья может повлечь за собой ряд изменений в социальном и психологическом статусе больного (нетрудоспособность, разрыв некоторых сложившихся социальных связей, угроза чувству собственного достоинства, вызываемая беспомощностью, снисходительным отношением окружающих и т.п.). Тревога важна для стимуляции защитных реакций, мобилизации сил пациента на безотлагательное решение возникших проблем (мобилизующая функция). Чувства тревоги и страха отличаются степенью интенсивности переживания. Последняя обусловлена двумя обстоятельствами – во-первых, адаптационным потенциалом личности (чем ниже потенциал, тем более интенсивные эмоции переживает субъект), во-вторых, вероятностью наступления нежелательных событий (большая вероятность порождает чувство страха, меньшая – чувство тревоги).
Формальными средствами объективации чувства тревоги пациента в УМД выступают квеситивы (запросы информации), содержанием которых становится уточнение данных диагностического или прогностического характера, о побочных эффектах различных лекарств и методов лечения: А ничего что мне так часто…ну, эти рентгены делают? Состояние тревоги оказывает дезорганизующее влияние на продуцирование УМД, что находит выражение в том, что такие вопросы включают явления хезитации, незаконченные, эллиптические конструкции, самокоррекцию, повторы, поисковые слова и слова-паразиты: вот, это, ну и т.п. Для вербализации рассматриваемых эмоциональных проявлений используются и лексемы, обозначающие эмоции: Ну, меня беспокоит, вот как… не глотать…
Чувство страха пациента заставляет его апеллировать за поддержкой к врачу, получая выражение в дискурсе в виде квеситивов, направленных на получение информации о состоянии своего здоровья, о результатах обследования, о прогнозах на будущее: Так я отсюда-то уеду-то хоть?... К-к себе? Более высокая интенсивность переживаний пациента имеет отличительную просодию (значительное понижение громкости голоса почти до шепота). Нарушение связности дискурса происходит в результате повтора семантически нерелевантных слов и фраз, гиперболизации и метафоризации описаний, использования пауз, самокоррекции, эксплетивов. В таких высказываниях значимость модусного компонента превалирует по отношению к пропозициональному содержанию: Вы знаете, мне опять вот в этом месте…, вот так вот как ребенок ного-ножкой сучит, вот такие вот толчки кошмарные. Ужас!
Эмоции группы «гнев» в целом менее распространены в УМД в сравнении с эмоциями двух рассмотренных выше групп. Причиной этому является более высокий коммуникативный статус врача, определяющий установки институционального поведения пациента (уважение и почтительность). Прототипической для возникновения таких эмоций является ситуация, в которой их субъект сталкивается с непредвиденными, несвоевременными или аморальными действиями, вызывающими затруднения (Gehm, Scherer, 1988: 72). В дискурсе пациента эмоции этой группы представлены проявлениями возмущения, раздражения, недовольства, отличающимися степенью интенсивности.
Возмущение, являясь реакцией на стрессовые ситуации, представляет собой эмоцию высокой интенсивности. Информация об этой эмоции чрезвычайно важна для врача, так как возмущение и другие проявления данной группы мобилизуют защитные психоэмоциональные механизмы пациента на борьбу с заболеванием (мобилизующая функция). Как правило, такие эмоциональные проявления характерны для пациентов, страдающих от серьезных заболеваний, в случае прогрессирования заболеваний, длительного лечения, либо свидетельствует о принадлежности больных к определенному психоэмоциональному типу. Вербализующие их высказывания обычно представляют собой восклицательные, инвертированные, эллиптические, вопросительно-апеллятивные предложения, содержат различные виды повторов. Для них характерно использование просодических средств в виде повышения громкости голоса, а иногда и темпа произнесения, выделения рематических слов:
(1) Пациент: Конечно! Туда один билет почти тыщу стоит! Бесплатно это называется!;
(2) Пациент: ВОТ СКОЛЬКО я приняла лекарства за полтора месяца! Вот это! (показывает свои заметки).
Проявления раздражения в целом мало характерны для дискурса пациентов и могут быть вызваны чрезмерно подробными и сложными объяснениями врачей, непониманием, вызванным различиями в их индивидуальных когнитивных системах, мотивации:
Врач: Значит, нам на этой неделе предстоит с Вами буквально следующая процедура. Слышали, наверное, что существует такая оптика, лапароскопия, то есть вот через проколы в животе делаются операции.
Пациент: Ну, их! Какая разница!
Проявления базовой эмоции «стыд» вызваны «вторжением» врача в личную сферу пациента, сопровождая обсуждение деликатных тем (обсуждение вопросов личной жизни, вредных привычек, интимных проблем). Согласно прототипической модели, чувство стыда возникает в ситуациях, когда действия субъекта данного переживания оцениваются им или другими лицами как несоответствующие внутренним (собственным) или внешним (социальным) нормам (Gehm, Scherer, 1988: 73). Смущение это разновидность чувства стыда низкой интенсивности, вызванная оценкой собственного поведения как не вполне приемлемого в какой-либо социальной ситуации. Результатом такого положения дел становится тот факт, что пациенты стараются избегать разговоров на деликатные темы. Выражение эмоций данной группы выполняет компенсаторную функцию.
Высказывания, связанные с проявлением эмоций группы «стыд», включают явления хезитации, большое количество пауз, персерверации (повторы звуков, слогов и слов, напоминающие заикание), фальш-старты, незаконченные и эллиптические предложения. Отсутствие когерентности в таких высказываниях связано также с тенденцией вуалирования истинного положения дел, что находит проявление в минимизации отрицательной оценки, использовании эвфемизмов (гиперонимов, безоценочных слов), опущении социально табуированных слов. На уровне просодии их отличает низкая громкость голоса, эмфаза, медленный темп речи с ускорением при произнесении «социально неприемлемой» информации:
Пациент: Плохо хо-хожу…, вот только стала после операции, только слабительное (тихо).
Эмоциональные проявления радости в целом не характерны для УМД. Дискурсивные события, в которых пациенты переживают эмоцию радости, обычно связаны с сообщением врачом позитивной диагностической информации, с улучшением физического состояния. Вербализующие их высказывания представляют собой восклицательные предложения, часто включающие междометия, эксплетивы, выражение благодарности врачам:
Врач: Все у Вас нормально.
Пациент: Слава Богу! Ну, слава Богу!
Эмотивный дискурс пациентов может эксплицировать их эмоциональное отношение (осуждение, неодобрение), объектом которого выступают различные агенты медицинской деятельности, их действия, поведение. Указанные эмоциональные проявления получают вербализацию в высказываниях упрека, обвинения, насмешки. Выражение направленных эмоций в дискурсе пациентов выполняет оценивающую функцию.
Распространенными формами выражения упрека и обвинения выступают нарративы пациентов о пройденном обследовании и лечении, о перенесенных заболеваниях. Особенностью выражения неодобрения в них является имплицирование отрицательной оценки путем апелляции к объективным фактам, имевшим негативное значение для пациента. Это обусловлено тем, что согласно правилам институционального поведения, пациент должен с уважением относиться к врачу. Неопределенная субъектная референция таких высказываний является способом снижения интенсивности отрицательной оценки:
Пациент: Она стала меня лечи:ть. У нее аппарат был. Она стала меня лечить. Сначала была щетка, потом де-делать уколы. Вот от этих уко:лов… у меня стали приступы на го:лову.
Эмоциональность речи пациента объясняет тот факт, что нарративы часто включают незаконченные, неполные, эллиптические предложения, повторы, что вызывает нарушение когерентности повествования. Вуалирование и митигация отрицательной оценки в адрес врачей осуществляется посредством использования вопросительно-апеллятивных структур:
Пациент: А почему же тогда возникли такие осложнения?
Применение чужой речи при выражении осуждения и неодобрения по поводу действий врачей объясняется ее имплицитным оценочным потенциалом. Пациент в данном случае не является субъектом оценки, она выводится врачом из контекста самостоятельно. В этом мы видим проявление вуалирования и снижения оценочности, навязываемое пациенту как норма институционального коммуникативного поведения:
Потом мы пошли туда, нам сказали: «Нет врачей!». На следующий день опять приходим, опять: «Нет врачей!».
Эмотивность УМД создается и в ходе вербализации дискурсивных эмоций врача. Низкая представленность эмотивных реплик врача в УМД по сравнению с высказываниями пациентов обусловлена его установкой на эмоциональную отстраненность как одну из норм его дискурсивного поведения. Наиболее распространенными эмоциональными проявлениями врачей оказались эмоции группы «гнев» (раздражение, возмущение), направленные эмоции, выражающие отрицательное отношение к различным аспектам ситуации (осуждение, неодобрение).
Эмоциональные проявления группы «гнев» представлены такими эмоциями, как раздражение и возмущение (оценивающая и компенсаторная функции). Значительное превалирование эмоции раздражения по сравнению с эмоцией возмущения обусловлено более низкой интенсивностью первой. Данный факт вызван тенденцией к сдерживанию собственных эмоциональных проявлений врачами при продуцировании УМД. Анализ экстралингвистического контекста проявления раздражения показал, что основными причинами его возникновения являются нарушения пациентами норм институционального поведения (несоблюдение указаний врача, несанкционированное распоряжение их эскулаповой властью).
Эмотивные высказывания, вербализующие эмоцию раздражения, обычно представлены в виде побудительных предложений, вопросительно-апеллятивных структур. Такие высказывания могут включать повторы, параллельные конструкции, эллипсис. Сильную степень раздражения могут маркировать просодические средства в виде ускорения темпа произнесения высказывания, выделения логическим ударением смысловых компонентов, являющихся фокусом эмоции:
1) Пациент: Врачи даже диагноз поставить не могут! – Врач: Не говорите! Врачи бестолковые все! Голову ломают (раздражение + ирония);
(2) Врач: Не надо снимать! НЕ НАДО снимать! Просто лягте, пожалуйста, мне живот покажите.
Демонстрация собственной коммуникативной власти врачами, являясь способом экспликации их эмоций, используется для возращения общения в институциональное русло:
Сначала нужно снять воспалительную реакцию. Потом обследование пройти полностью. А потом только я буду показывать Вас маммологу. Раньше этого НЕ ДЕР-ГАЙ-ТЕСЬ! (по слогам).
Направленные эмоции (осуждение, неодобрение) врача получают объективацию в высказываниях упрека и насмешки. Объектом таких эмоций чаще всего выступают действия пациентов, не выполняющих указания врачей, нарушающих прочие правила институционального поведения, реже действия врачей, ранее лечивших пациента. Для высказываний рассматриваемого типа характерно выражение некатегоричной (ирония, оценочная лексика с коннотацией низкой интенсивности), либо имплицитной оценки. Имплицитность оценки достигается синтаксической организацией высказываний в виде восклицательных, вопросительно-апеллятивных структур, побудительных предложений, путем включения в них повторов:
(1) Врач: За болезнью надо следить. Надо контролироваться ездить. Серьезная болезнь была… Серьезное лечение было… Лучевая терапия;
(2) Врач: Может, Вы будете все-таки лекарства принимать, а не пиявки?
Интеллектуальность и рациональность УМД определяют появление в нем эмоции удивления, основанной на адмиративной оценке. Адмиративная оценка является результатом сопоставления вероятностного прогноза говорящего и реализации какого-либо события (см.: Воркачев, 1992: 81-82). Адмиративная оценка поддается градуированию и может выступать в виде недоумения, удивления, изумления. Интерпретативный анализ эмотивных высказываний удивления в дискурсе врачей позволил определить содержание их эмотивно-семантической доминанты следующим образом: 'удивительно, потому что этого не может быть/это маловероятно'. Такие разновидности адмиративной оценки были классифицированы нами как выражения недоумения или недоверия (оценивающая функция).
Высказывания, вербализующие интеллектуальные эмоции недоумения, недоверия, возникают в ситуациях, в которых пропозиции пациента, основанные на его наивной медицинской картине, вступают в противоречие с научными представлениями врача. Лингвистическим маркером недоумения и недоверия становится использование экспозиторных субжанров (объяснений, пояснений, уточняющих переспросов), эксплицирующих недостоверные с точки зрения врача смыслы:
Пациент: Ну, супруга стала мне…, давление замерила, сто тридцать четыре, в таком вот. Пришлось скорую вызывать.
Врач: Еще раз – какое давление было?
Пациент: Ну, сто тридцать пять на семьдесят.
Врач: А почему вызов скорой помощи? Это нормальное давление (недоумение).
В заключение отметим, что эмотивность УМД создается обоими участниками УМД – и пациентом, и врачом, при этом доминантную роль играют дискурсивные эмоции пациента. В эмотивном дискурсе пациента представлены, как направленные, так и ненаправленные эмоции. Отрицательные эмоции (подавленность, расстроенность, отчаяние, страх, тревога, стыд, смущение, осуждение, неодобрение) превалируют в их эмотивных высказываниях, что обусловлено внешним контекстом УМД. Именно они и представляют собой эмоциональные доминанты рассматриваемого дискурса.
Проявление эмоций врачами ограничено нормами их институционального поведения. Эмоциональная (как и коммуникативная) личность врача негомогенна. В одних ситуациях с одним пациентом врач может проявлять себя как эмоциональная личность, в других ситуациях он в полной мере реализует установку на эмоциональную отстраненность. В дискурсе врача также получают вербализацию как направленные, так и ненаправленные (преимущественно отрицательные) эмоции, которые становятся средством управления дискурсом, реализации собственной институциональной коммуникативной власти.
Литература
1. Воркачев С.Г. «Первая из всех страстей»: адмиративная оценка и средства ее выражения в испанском языке / С.Г. Воркачев // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. – 1992. – Т. 51. – № 2. – С. 81-89.
2. Ионова С.В. Эмоциональная референция в тексте / С.В. Ионова // Язык и эмоции: личностные смыслы и доминанты в речевой деятельности. Сб. науч. трудов / ВГПУ. – Волгоград: Изд-во ЦОП «Центр», 2004. – С. 118-129.
3. Маслова В.А. Радость в поэтической картине мира М. Цветаевой / В.А. Маслова // Язык и эмоции: личностные смыслы и доминанты в речевой деятельности. Сб. науч. трудов / ВГПУ. – Волгоград: Изд-во ЦОП «Центр», 2004. – С. 141-146.
4. Пищальникова В.А. Эмоциональная доминанта текста: переводческий аспект / В.А. Пищальникова // Эмотивный код языка и его реализация. Сб. науч. трудов ВГПУ. – Волгоград, 2003.
5. Стефанский Е.Е. Сюжетообразующая роль эмоциональных концептов в художественном дискурсе / Е.Е. Стефанский // Язык и эмоции: личностные смыслы и доминанты в речевой деятельности. Сб. науч. трудов / ВГПУ. – Волгоград: Изд-во ЦОП «Центр», 2004. – С. 130-140.
6. Томская М.В. Эмотивная оценка в социальном рекламном дискурсе / М.В. Томская // Язык и эмоции: личностные смыслы и доминанты в речевой деятельности. Сб. науч. трудов / ВГПУ. – Волгоград: Изд-во ЦОП «Центр», 2004. – С. 64-84.
7. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка / В.И. Шаховский. – Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1987.
8. Шаховский В.И. Эмоционально-смысловая доминанта в естественной и художественной коммуникации / / В.И. Шаховский // Язык и эмоции: личностные смыслы и доминанты в речевой деятельности. Сб. науч. трудов ВГПУ. – Волгоград: Изд-во ЦОП «Центр», 2004. – С. 147-168.
9. Шаховский В.И., Жура В.В. Дейксис в сфере эмоциональной речевой деятельности / В.И. Шаховский, В.В. Жура // Вопросы языкознания, 2002. – № 5. – С. 38-57.
10. Boucher J.D. Culture and Emotion / J.D. Boucher // Perspectives on Cross-Cultural Psychology. A.J. Marsella, R.G. Tharp, & T.V. Ciborowski (Eds.). – San Diego, CA: Academic Press, 1979. – P. 159-178.
11. Frijda N.H. The Emotions / Frijda N.H. – Cambridge: Cambridge University Press, 1986.
12. Gehm T., Scherer K. Relating Situation Evaluation to Emotion Differentiation: Nonmetric Analysis of Cross-Cultural Questionnaire Data / T. Gehm, K. Scherer // Facets of Emotion. K.R. Scherer (Ed.). – Hillsdale, NJ: Erlbaum. – 1988. – P. 61-77.
13. Johnson-Laird P.N., Oatley K. The Language of Emotions: An Analysis of a Semantic Field / P.N. Johnson-Laird, K. Oatley // Cognition and Emotion. – 1989. – V. 3. – P. 81-123.
References
1. Vorkachev S.G. «Pervaya iz vsekh
strastey»: admirativnaya otsenka i sredstva yeye vyrazheniya v ispanskom yazyke
/ S.G. Vorkachev // Izv. RAN. Ser. lit. i yaz. – 1992. – T. 51. – № 2. – S.
81-89.
2. Ionova S.V. Emotsionalnaya referentsiya v tekste / S.V. Ionova // Yazyk i
emotsii: lichnostnyye smysly i dominanty v rechevoy deyatelnosti. Sb. nauch.
trudov / VGPU. – Volgograd: Izd-vo TsOP «Tsentr», 2004. – S. 118-129.
3. Maslova V.A. Radost v poeticheskoy kartine mira M. Tsvetayevoy / V.A. Maslova
// Yazyk i emotsii: lichnostnyye smysly i dominanty v rechevoy deyatelnosti. Sb.
nauch. trudov / VGPU. – Volgograd: Izd-vo TsOP «Tsentr», 2004. – S. 141-146.
4. Pishchalnikova V.A. Emotsionalnaya dominanta teksta: perevodcheskiy aspekt /
V.A. Pishchalnikova // Emotivnyy kod yazyka i yego realizatsiya. Sb. nauch.
trudov VGPU. – Volgograd, 2003.
5. Stefanskiy Ye.E. Syuzhetoobrazuyushchaya rol emotsionalnykh kontseptov v
khudozhestvennom diskurse / Ye.E. Stefanskiy // Yazyk i emotsii: lichnostnyye
smysly i dominanty v rechevoy deyatelnosti. Sb. nauch. trudov / VGPU. –
Volgograd: Izd-vo TsOP «Tsentr», 2004. – S. 130-140.
6. Tomskaya M.V. Emotivnaya otsenka v sotsialnom reklamnom diskurse / M.V.
Tomskaya // Yazyk i emotsii: lichnostnyye smysly i dominanty v rechevoy
deyatelnosti. Sb. nauch. trudov / VGPU. – Volgograd: Izd-vo TsOP «Tsentr», 2004.
– S. 64-84.
7. Shakhovskiy V.I. Kategorizatsiya emotsiy v leksiko-semanticheskoy sisteme
yazyka / V.I. Shakhovskiy. – Voronezh: Izd-vo Voronezh. un-ta, 1987.
8. Shakhovskiy V.I. Emotsionalno-smyslovaya dominanta v yestestvennoy i
khudozhestvennoy kommunikatsii / / V.I. Shakhovskiy // Yazyk i emotsii:
lichnostnyye smysly i dominanty v rechevoy deyatelnosti. Sb. nauch. trudov VGPU.
– Volgograd: Izd-vo TsOP «Tsentr», 2004. – S. 147-168.
9. Shakhovskiy V.I., Zhura V.V. Deyksis v sfere emotsionalnoy rechevoy
deyatelnosti / V.I. Shakhovskiy, V.V. Zhura // Voprosy yazykoznaniya, 2002. – №
5. – S. 38-57.
10. Boucher J.D. Culture and Emotion / J.D. Boucher // Perspectives on
Cross-Cultural Psychology. A.J. Marsella, R.G. Tharp, & T.V. Ciborowski (Eds.).
– San Diego, CA: Academic Press, 1979. – P. 159-178.
11. Frijda N.H. The Emotions / Frijda N.H. – Cambridge: Cambridge University
Press, 1986.
12. Gehm T., Scherer K. Relating Situation Evaluation to Emotion
Differentiation: Nonmetric Analysis of Cross-Cultural Questionnaire Data / T.
Gehm, K. Scherer // Facets of Emotion. K.R. Scherer (Ed.). – Hillsdale, NJ:
Erlbaum. – 1988. – P. 61-77.
13. Johnson-Laird P.N., Oatley K. The Language of Emotions: An Analysis of a
Semantic Field / P.N. Johnson-Laird, K. Oatley // Cognition and Emotion. – 1989.
– V. 3. – P. 81-123.
(0,7 п.л.)