Ключевые слова: эмотивность, эмотивный смысл, тип эмоции, развлекательный текст, декодирование эмотивной информации
Keywords: emotiveness, emotive intent,
emotion type, entertaining text, decoding of emotive information
В статье развивается положение о том, что способность текста соответствовать
эмоциональным ожиданиям является его важнейшим качеством в глазах потребителя
массовых развлекательных текстов. Тип переживаемой эмоции читателя
развлекательного текста возможно установить на основе анализа буквенного текста
комикса и его графического информативного ряда.
The author develops the position about the fact that the ability of a text to
correspond to emotional expectations is its major quality for consumers of mass
entertaining texts. Some types of survived emotions of the reader of an
entertaining text can be determined on the basis of the analysis of the literal
comics text and its graphic informative line.
Задачей всех наук, равно естественных, как и психологи, является упорядочение наших переживаний и организация их в определенную логическую целостность.
А.Эйнштейн
Набор эмоциональных состояний, которые переживает душа реципиента художественного текста, систематизировался уже в древнейших исследованиях. Так, индийская поэтика (задолго до Аристотеля) различала девять настроений, которые должно вызывать художественное произведение. В этот список входят: любовь, смех, сострадание, гнев, мужество, страх, отвращение, изумление и спокойствие (см.: Сыркин, 1958).
На наш взгляд, читательское ожидание от массового развлекательного текста включает в себя предвосхищение уже знакомых эмоциональных переживаний, поиск идентичности в процессе прочтения эмотивной информации. У. Эко полагает, что сколь бы не был велик критический настрой читателя дамского романа, его душа все равно будет тронута описываемыми событиями. Произведения этого жанра просто созданы для того, чтобы над ними плакали, сопереживая амурным страданиям персонажей. «Вы не станете утверждать, что ощущаете одну лишь соль во вкусе медового леденца. Даже если вы обладатель высокой культуры и считаете, что превосходно владеете своими эмоциями» (Есо, 1993: 13).
Итак, если дамский роман (love story) создан для совершенно определенных эмоциональных ощущений, то его потребители (читательницы, главным образом) обращаются к текстам этого жанра в поисках идентичных эмоциональных переживаний. Вероятно, способность текста соответствовать эмоциональным ожиданиям является его важнейшим качеством в глазах потребителя.
Массовая культура естественно упрощает палитру эмоциональных переживаний, сводит ее к стереотипам. Следует согласиться с П.С. Гуревичем в том, что «массовая коммуникация эксплуатирует чувства, которые как бы обретают надындивидуальный характер. Она перехватывает и «обобщает», т.е. обезличивает, различные эмоциональные состояния – страстную любовь, глубочайшую тоску, исступленную ярость, безумную одержимость, отчаянную панику, радостное жизнелюбие и мертвящее оцепенение. Все это превращается в эмоциональные трафареты» (1994: 14).
Определенная совокупность эмоциональных переживаний имманентна прочтению текстов, принадлежащих единому жанру. Известно, что жанр выступает в коммуникации как образец для создания текстов и в большей или меньшей степени сообщает содержательному и выразительному семиотическим планам текста конформность своему жанровому канону. Жанровые конвенции предполагают наличие явных или неявных договоренностей, которые существуют в сознании отправителей и получателей текстов (см., напр.: Методология исследований политического дискурса, 2000: 90-91). В ходе рецепции эти договоренности в большинстве случаев реализуются, т.е. получатель текста признает, что его ожидания от текста оказываются оправданными. В случае паралитературного текста этот тезис получает следующую трактовку: читатель паралитературного текста испытывает удовольствие от текста и одновременно получает удовлетворение от мысли, что его выбор оказался правильным.
Как известно, благодаря психологическим исследованиям эмоциональных процессов, эмоцию можно интерпретировать как способность к пристрастному отражению действительности, что дает нам возможность трактовать эмотивность как материальное воплощение в знаках текста окружающей действительности, которая пристрастно отражена под воздействием эмоции. Эмотивно маркированное содержание служит сверхподчеркнутой реализации замысла высказывания. Что позволяет рассматривать эмотивность текста в рамках теории коммуникативного детерминизма. Обратим внимание на то, что для достижения высокой прагматичности авторских смыслов необходимо функциональное единство формальной организации текста, что в комиксе будет проявляться во взаимодействии гетерогенных составляющих различных кодов, которые находят свою реализацию в рамках трех информационных рядов. Из этого следует, что эмотивность находит свое выражение как в форме текстовых универсалий, так и в приемах стилевой организации произведения. Эмотивность, в этой связи, получает определение интегрального качества текста. Таким образом, эмотивность участвует в реализации такого концептуального качества текста как целостность (интегративность), и последняя управляет как приемами формальной организации текста, так и стилистическими текстовыми компонентами.
Отметим, что коммуникативность представляется центральным качеством текста (в случае комикса как формы художественнного текста), а эмотивность (выступая в качестве частной категории) находит свое место в пределах общей коммуникативной канвы произведения.
В отечественной науке, благодаря становлению такой парадигмы научного знания как лингвистика эмоций (Шаховский, Гак, Болотов, Маслова), под эмотивным аспектом текста принято считать наличие в его формальной организации высказывания в пределах одного или более предложений, передающего «наряду с фактуальной и эмоциональную информацию (или одну только ее) с помощью как минимум одного эмотивного средства, лингвистического или паралингвистического, выражающего определенную эмоцию, более или менее адекватно сознаваемую всеми коммуникантами в данной ситуации» (Шаховский, 1987: 28). Здесь следует отметить участие в манифестации эмотивности как языковых, так и неязыковых форм, которым имманентна различная степень дискретности. Думается, что подобная дуальность формальных составляющих эмотивности лежит в основе различных толкований ее природы, при этом экстралингвистические компоненты проявляют значительную тенденцию к имплицитности, в отличие от эксплицитных лингвистических средств. С одной точки зрения, эмотивность сводится к набору категорий, функционирующих в рамках текста, с другой – эмотивность выражается непонятийно и ее проявления следует рассматривать как смутные, переменчивые явления, внеязыковые по своей природе.
Все сигнификативное пространство комикса представляет собой проявление авторской субъективности: от рисунка до выбора и манеры изображения языкового знака. Данная субъективность является фактором, маркирующим процессы коммуникации и текстовосприятия. В духе баpтовского понятия «удовольствие от текста» Паскаль Лефевp предлагает pассматpивать сенсуальное прочтение комикса (lecture sensuelle), при котоpом акцент общения переносится на общение читателя с формальным компонентом комикса: гpафическим стилем, динамикой смены кадров, способом повествования той или иной истоpии. «Чувства и эмоции читателя вовлечены в динамический пpоцесс изучения фоpмы. Состояние духа читателя (на момент интеpпpетации), его веpования, ценности, привычки и ожидания опpеделяют пpоцесс такого воспpиятия. Невозможно описать интеpпpетиpуемое таким обpазом произведение в строго научных терминах» (Lefèvre, 1997: 8).
Наличие в комиксе нескольких информационных рядов (буквенного, графического) позволяет изучать их сравнивая, а так же рассматривать складывающиеся между ними разнообразные отношения. Одним из важных вопросов является проблема декодирования эмотивной информации, заложенной в разных компонентах комиксов: в буквенном тексте и в графике.
Обратим внимание на то, что для адекватного декодирования рисованной эмоции релевантны изображения кинем и верное истолкование их значения. В случае материализации эмоций посредством буквенного текста они предстают в виде аффективов (Ah!) или коннотативов (Sоt, que je suis!).
Исходя из того, что эмотивность является текстовой категорией, мы предположим, что разные компоненты комикса могут обладать эмотивной нагрузкой и делать ее прагматичной для читателя. Данное предположение нуждалось в экспериментальной верификации.
Целями эксперимента (см. подробнее: Козлов, 2002), проводимого по методу свободной интерпретации эмотивной информации, являлись проверка гипотезы об эмотивной нагрузке компонентов комикса и изучение особенностей декодирования эмоций, переданных графикой или буквенным текстом. Существо эксперимента заключалось в том, что каждому информанту представлялся комикс, список эмоций и карточка (лист бумаги с номерами кадров комикса). Испытуемый изучает нужный компонент комикса и записывал в карточку (против номера кадра) название эмоций, которые он в нем обнаружил.
При декодировании эмотивной информации испытуемые в среднем распознали 3, 125 эмоций в буквенном тексте и 8, 875 в графике каждого кадра комикса. Обилие графических эмоций сочетается с тем, что информанты называли зачастую противоположные, взаимоисключающие эмоции.
Информанты, работавшие с буквенным текстом, показали более адекватное декодирование эмотивной информации.
Результаты эксперимента говорят о том, что буквенный текст комикса дает более четкое представление о типе эмоции. Графический информативный ряд представляет читателю большое количество эмоций, которые проверяются, объясняются, дублируются или отодвигаются буквенным текстом. Наши наблюдения можно суммировать следующим образом: функция буквенного текста заключается в коррекции и уточнении эмотивного смысла, представленного графикой, что, впрочем, не исключает возможности его дублирования.
Литература
1. Гуревич П.С. Разрушительное в человеке как тайна / П.С. Гуревич // Анатомия человеческой деструктивности. – М.: Республика, 1994. – С. 3-15.
2. Козлов Е.В. Комикс как явление лингвокультуры: знак – текст – миф / Е.В. Козлов. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2002. – 220 с.
3. Методология исследований политического дискурса: Актуальные проблемы содержательного анализа общественно-политических текстов. – Вып. 2. – Мн.: БГУ, 2000. – 479 с.
4. Сыркин А.Я. Примечания / А.Я. Сыркин // Панчатантра. – М.: Изд-во АН СССР, 1958. – С. 340-365.
5. Шаховский В.И. Категоpизация эмоций в лексико-семантической системе языка. – Воpонеж, 1987. – 192 с.
6. Eco U. De Superman au Surhomme / U. Eco. – P.: Grasset, 1993. – 217 p.
7. Lefèvre P. Vers une théorie de la B.D. / P. Lefèvre // L’Image B.D. – Louvain,Van Evenstraat (Belgique): Open Ogen, 1991. – P. 5-9.
References
1. Gurevich P.S. Razrushitelnoye v cheloveke kak tayna / P.S.
Gurevich // Anatomiya chelovecheskoy destruktivnosti. – M.: Respublika, 1994. –
S. 3-15.
2. Kozlov Ye.V. Komiks kak yavleniye lingvokultury: znak –
tekst – mif / Ye.V. Kozlov. – Volgograd: Izd-vo VolGU, 2002. – 220 s.
3. Metodologiya issledovaniy politicheskogo diskursa:
Aktualnyye problemy soderzhatelnogo analiza obshchestvenno-politicheskikh
tekstov. – Vyp. 2. – Mn.: BGU, 2000. – 479 s.
4. Syrkin A.Ya. Primechaniya / A.Ya. Syrkin // Panchatantra.
– M.: Izd-vo AN SSSR, 1958. – S. 340-365.
5. Shakhovskiy V.I. Kategopizatsiya emotsiy v
leksiko-semanticheskoy sisteme yazyka. – Voponezh, 1987. – 192 s.
6. Eco U. De Superman au Surhomme / U. Eco. – P.: Grasset,
1993. – 217 p.
7. Lefèvre P. Vers une théorie de la B.D. / P. Lefèvre //
L’Image B.D. – Louvain,Van Evenstraat (Belgique): Open Ogen, 1991. – P. 5-9.
(0, 25 п.л.)